Противоположность утопии и науки была понята еще в предыдущем веке, но только в наше часы – в рамах социологии сведения – утопию стали анализировать не как частный порок того или другого философа, а как свойство сознания, пребывающего к социальной действительности не только в теоретическом, но и практическом отношении, ставящего своей задачей ее изменение и преобразование. Для тех, кто узурпировал право на название ученого, коммунистическая религия в отличие от любой второй несовместима, видимо, с принадлежностью к научному сообществу. В очах его критиков совершенное им в плане разбора текущего ему объединения полновесно перечеркивается якобы абсолютно ненаучной проповедью коммунистической утопии, какую к тому же он отпустил за политическую утилиту рабочего движения. Вопреки тому, что Маркс сам мозговал о себе, изволив назначить на местечко идеологии, исторической метафизики ( философии истории ), тем более утопии научное познание об истории, нареченное им материалистическим уяснением истории, его критикуют, как правило, не как ученого, а как именно фантазера, подменяющего познание о том, что есть и было, предсказанием о том, чего нет и ввек не будет.